Глава государства Евгений Шевчук стал гостем программы «Журналисты приглашают». В прямом эфире Первого Приднестровского телеканала Президент ответил на актуальные вопросы внутриполитической и социально-экономической ситуации в Приднестровье.
Степан Бугаев, Первый Приднестровский телеканал: Эфир Первого Приднестровского телеканала продолжает программа «Журналисты приглашают». Сегодня журналисты, то есть я, Степан Бугаев, Алексей Юшин и Владимир Коваль, пригласили Президента Евгения Шевчука. Здравствуйте, Евгений Васильевич!
Евгений Шевчук, Президент Приднестровской Молдавской Республики:Здравствуйте!
Степан Бугаев: Евгений Васильевич, самая такая тема, о которой сейчас больше всего говорят, – это погода. Как Вам жара, как переносите? Как справляетесь?
Евгений Шевчук: Сложно, конечно. Больше нравится, когда прохладнее. Но, наверное, и такое должно быть время года, когда жарко, когда можно поплавать в теплой воде. Я думаю, что его можно использовать для того, чтобы покупаться в Днестре или в озерах.
Степан Бугаев: Лето стало во всех отношениях жарким.
Евгений Шевчук: Да.
Алексей Юшин, Радио 1: Сейчас у нас жара происходит во всех отношениях. Жара на улицах, мы ее ощущаем кожей. И жара во всем нашем маленьком медиапространстве. Сейчас в политическом поле конфликт двух властей. Он очевиден. Этот конфликт является отголоском жуткой приватизации, разграбления государственной собственности, результатом которой стала ситуация, в которой мы находимся. И именно государство в прошлом породило ту самую силу, которая сейчас пробует всеми силами защитить свои собственные активы. И вот эта жара не спадает – она только усиливается. Возможно ли вообще у нас, в нашей ситуации, надежда на сосуществование? Или нас все-таки ждет горячая пора и война на всех полях медиапространства?
Евгений Шевчук: Информационная война идет. Я это оцениваю по информации в СМИ и по действиям, в частности, парламентариев, «вбросам» в разные газеты. Можно сказать, что предвыборная кампания просто у нас началась на полгода раньше, чем она официально стартует. И, на мой взгляд, все эти посылы – это подготовка к официальной предвыборной кампании, выборам, это, в принципе, инструменты для достижения политической власти, то есть борьба за власть.Какими способами она осуществляется, уже стало более очевидно. Один из инструментов – это искусственное нагнетание напряженности, дезинформация, дискредитация: рассказать, что всё не так, всё украли, всё пропало и так далее. При этом, если внимательнее посмотреть, кто кричит, иногда очень громко, то возникают вопросы: или они забыли свое прошлое, или забыли, откуда у них состояния, и довольно такие приличные. Я сейчас не оцениваю, почему оно так сформировалось или нет, – просто говорю, что всё очень просто: определенные экономические круги хотят сформировать удобную для себя политическую систему, потому что проигрыш 2011 года в президентской кампании, по-моему, был довольно-таки болезненным для некоторых сотрудников спецслужб, которые сейчас отсюда далече, для некоторых экономических агентов, которые находятся в Приднестровье. Сейчас очевидно единение, будем говорить, тех, кто проиграл тогда, чтобы достичь некоего реванша. Поэтому искусственная напряженность провоцируется по некоторым очевидным направлениям. Первое – это информационное направление. Второе – это направление, которое, на мой взгляд, искусственно спровоцировано по валюте. Отсюда производные – некоторые «вбросы» о возможном дефиците продовольствия, ГСМ и так далее.
Алексей Юшин: Мы это уже увидели.
Евгений Шевчук: Такая дестабилизация больше «попахивает» предвыборной борьбой, политическими желаниями, в глубине которых чисто экономические мотивы.
Степан Бугаев: Евгений Васильевич, мне кажется, что одним из недавних ударов этой информационной войны по населению стала «продуктовая битва». Так ее назовем. Кажется, она подошла к своему логическому завершению. Но в сухом остатке мы имеем спровоцированный определенный рост цен. Как считаете, подошло это дело к концу, эта часть?
Владимир Коваль, газета «Приднестровье»: Будет ли в Приднестровье голод? Было заявлено две недели, а прошло два месяца.
Евгений Шевчук: Первое. Хочу сказать, что голода в Приднестровье не будет. Его не допустят органы государственной власти.Это опять же вытекает из некоторых событий, немного более ранних. Для объективности: у нас действительно непростая экономическая ситуация, и она ухудшается, объективно ухудшается в силу разных обстоятельств. Об этом много говорилось, не хочу на этом останавливаться. Но в результате этой экономической ситуации у нас происходит дисбаланс с валютными поступлениями. Валюты поступает меньше, чем необходимо было ранее. Причем хочу отметить, что в 2016 году мы находимся немного в другой ситуации. Мы, слава Богу, выплачиваем полностью зарплату, пенсию. Правительство привлекло наличных денежных средств – еще 300 миллионов рублей, которые выбросили на рынок. Это все равно давление на валюту. И в этой ситуации мы видим, что экспорт падает, поступления валюты тоже падают. Из-за дефицита валюты нужно было принимать определенные организационные решения. Если бы они были своевременны, то такого коллапса, безусловно, не было бы. Варианты этого решения были предложены еще в начале мая, обсуждались на заседаниях Совета Безопасности и Государственного Совета. Но компетенция по валютному регулированию находится у ПРБ и Верховного Совета. Поэтому здесь вопрос не только в выверенности решений, но и в своевременности этих решений. А так как своевременных решений не было принято, вот такой дисбаланс по валюте и произошел.
Мы говорим, что все выступаем за стабильность валюты. Действительно, надо подчеркнуть как одно из достижений: мы страна, единственная в СНГ, которая за 4,5 года не девальвировала валюту. Чего это нам стоило? Мы потеряли довольно-таки значительные валютные резервы на поддержании приднестровской валюты, особенно в 2015 году, когда был повышен ажиотажный спрос на валюту. Ее приобретали и вывозили на Украину и в Молдову, где покупали дешевле товары. Здесь сложилось очень много факторов. Нужно принимать ответственные решения, но они не были приняты. Пытаются обвинить там Президента, парламент в дестабилизации валютного рынка, говоря о том, что дисбаланса валюты нет. На самом деле дисбаланс валюты есть. Это показывают сами торги Приднестровского республиканского банка. Он уже каждый день публикует, сколько валютных средств поступило. Если разница между поступлением и заявками 1 к 10, то видно, что валюты не хватает. Поэтому, с другой стороны, и сложился ажиотажный спрос, и на сегодняшний день мы имеем ситуацию: при дефиците на рынках действительно формируется свой курс, свое курсообразование, когда курс на рынках уже 13,14,15, иногда достигал и 16. Это говорит о том, что несвоевременные государственные решения были приняты. Не будем там говорить какими органами. И так понятно. Но отсюда происходит уже следствие: валюты не хватает, крупные сети не могут приобрести должное количество валюты для приобретения товаров. Но экономика и резервы государства не могут быть рассчитаны только на одни сети. По заявкам валюты должно хватать для всех экономических агентов, которые обладают рублевой приднестровской массой на своих счетах. И они должны в любое время конвертировать их в ту валюту, которую посчитают необходимой.
Степан Бугаев: Евгений Васильевич, многие эксперты говорят, все согласны в том, что валютный кризис спровоцирован ажиотажем. То, что невзвешенное, получается так, решение всех органов власти вынесено в массы, на широкое обсуждение. То есть ажиотаж подогрел ситуацию и, в принципе, довел до той, которую мы наблюдаем сейчас. В прошлом году, когда обсуждалась эта история, я так понимаю, были консультации и с депутатами Верховного Совета, с Правительством, может, другими специалистами. Сами депутаты что тогда говорили? Они понимали проблему и были готовы действовать? Или тогда они говорили, что нет?
Владимир Коваль: Тогда, обсуждая, вроде бы согласились, а сегодня, оказывается, что…
Евгений Шевчук: Было такое впечатление, что доведенные аргументы, например, на закрытом заседании Совета безопасности или Государственного совета, воспринимаются, но на следующий день принимались какие-то другие решения. Тут еще наслоение других факторов. Во-первых, новый парламент. Уже прошло шесть месяцев, уже сейчас можно говорить о некоторых промежуточных результатах. Определенное время нужно любому, чтобы ознакомиться с делами, войти в курс дела, для притирки. Для этого был определенный период. И получилось так, что у нас, на мой взгляд, состыковались некоторые негативные факторы, например несовершенство системы управления. Почему в государстве несовершенна система управления? Потому что руководитель частного банка, например в данном случае «Агропромбанка», дает рекомендации, как действовать центральному банку, и почему-то считает, что его аргументы более весомы, чем председателя центрального банка. Такого механизма нет ни в одной стране. Есть конфликт определенных интересов. Не потому, что те хорошие, а те плохие. Есть конфликт интересов. Там коммерческая структура. У коммерческой структуры какая цель? Зарабатывать деньги, прибыль. У государственных органов и центрального банка, в том числе, функции регулирования, управления, в зависимости от задач конкретного органа власти.Поэтому здесь есть серьезный блок изначальных внутренних противоречий, когда те, кто занимается бизнесом, пытаются контролировать органы управления, более того – пытаются поставить их под контроль. И здесь мы видим, что из-за этих противоречий тоже есть серьезные проблемы.
Алексей Юшин: Так все-таки, что же нам делать в этой ситуации? Валюты нет. Образовался черный рынок.
Евгений Шевчук: В этой ситуации нужно принимать выверенные решения. К сожалению, выверенного решения до сих пор выработанного нет. Есть промежуточные решения, связанные с тем, что введена обязательная продажа и так далее. Но те решения, которые приняты, они не обеспечат 100% ни безналичный рынок, ни в совокупности наличный рынок. А наша задача – обеспечить и безналичный, и наличный рынок. Более того, проблема валюты непосредственно опирается на проблему бюджета. Если бюджет не обеспечен реальными доходами, то происходит то, что происходит: Правительство начинает заимствовать у банков на кассовые разрывы определенные денежные средства, эти денежные средства уходят опять в экономику или на потребление, опять давление на рубль. Поэтому вторая производная проблема по валюте – не только сама валюта, это еще и то, что бюджет фактически не наполнен реальными доходами. То есть часть доходов бюджета, как говорило Правительство, и я считаю убедительными аргументы Правительства в этом направлении, просто «дутые». Из миллиарда недостающих средств примерно 800 млн. рублей в 2016 году получить будет практически невозможно.
Степан Бугаев: Как в этой связи будет исполняться бюджет? Будут ли зарплаты и пенсии?
Евгений Шевчук: Мы сейчас, это тоже не секрет, испытываем некоторые проблемы со своевременностью выплаты зарплат, и были даже некоторые проблемы с выплатой пенсии. Переносили на один-два дня. Из-за чего? Из-за того, что для своевременности осуществления выплат недостаточно ресурсов. Поэтому при принятии бюджета, когда органы, которые отвечают за принятие сбалансированного бюджета, не слушают друг друга или не слышат друг друга, принимают решение каждый сам по себе, то получается то, что получается, – денег просто в том объеме нет. И в 2016 году ситуация более сложная.
Сейчас определенные меры приняты – обязательная продажа, какие-то действия центрального банка: стабилизируют в определенной степени безналичную продажу, кстати, кредит, который нашелся у «Агропромбанка» в размере 15 млн. долларов.
Степан Бугаев: У них же не было денег, и вдруг появились. Как же так?
Евгений Шевчук: Кстати, спасибо, что, с одной стороны, помогли государству, центральному банку. Правда, кредит получили для приобретения продовольствия и ГСМ. Возможно, завезут. Я думаю, что это создаст условия для более комфортного приобретения тех товаров, которые нужны для людей. Но это опять же не решение проблемы. Это позволит отложить проблему еще, допустим, на месяц. По моим оценкам, через месяц, максимум полтора ситуация будет опять усугубляться.
Степан Бугаев: Только государство уже с долгом в 15 млн. долларов.
Алексей Юшин: Не 15 – уже 40.
Евгений Шевчук: Это вы считает 300 млн. рублей долга по зарплате плюс 15 млн. долларов?
Алексей Юшин: Конечно.
Степан Бугаев: Евгений Васильевич, поясните, пожалуйста. Довольно забавная ситуация: Агропромбанк выдает деньги своих клиентов, а среди его клиентов – фирма «Шериф», крупнейший клиент, она выдает через ПРБ, чтобы ПРБ выдал эти деньги им же, то есть клиентам Агропромбанка. Мне кажется, что такие операции проходят внутри банка, а тут вдруг прошло через ПРБ, то есть, по сути, через государство. На государство повесили долларовый кредит, который надо будет возвращать. Просто из одного кармана, грубо говоря, переложили в другой, при этом государство осталось с долгом. Это теперь так всегда будет, это нормальная практика?
Евгений Шевчук: Я думаю, что эта практика не совсем нормальная. Тот, кто дает деньги, и определяет определенные условия, требования. Если вы жертвуете деньги или даете кредиты, то вы даете на тех условиях, которые вас устраивают. Поэтому Агропромбанк счел возможными именно такие условия. При этом надо отдать должное: эти действия действительно немного снизят напряжение на валютном аукционе ПРБ. Но это не решит соответствующую проблему. Я думаю, что появится продовольствие, ГСМ, может быть, в большем объеме. Хотя при этом, как мы оценивали, у нас особого дефицита по продовольствию не было, его создать сложно, особенно у наших граждан республики.
Степан Бугаев: Но пустые прилавки показывают регулярно.
Евгений Шевчук: Более того, мы в Администрацию Президента получаем письма от мелких предпринимателей или среднего бизнеса, что у них активизировалась торговля, они начали увеличивать объемы. Если есть свободный рынок, то все равно пустое место заполняется конкурентами, может быть, с другими ценами – чуть выше, чуть ниже и так далее. Но ситуация настораживает Президента в чем? В том, что не все, но многие экономические агенты пересчитали свои товары для реализации по курсу 13 или 14.
Алексей Юшин: И выше даже.
Евгений Шевчук: Но не по официальному курсу.
Степан Бугаев: Главное, что цены на внутренние товары – то, что у нас здесь производится, на закупку чего не требуются доллары, почему-то это в рознице подорожало. Производитель продает по старой цене – в рознице это стоит уже в полтора раза дороже.
Алексей Юшин: А снимет ли нагрузку на нехватку валюты то же самое импортозамещение, которое бы звучало логичным. То есть увеличить объемы не импортируемых товаров, а те, которые производятся здесь?
Владимир Коваль: Это те самые мелкие производители.
Степан Бугаев: Кое-что делается в этом направлении.
Евгений Шевчук: Мы видим реальные цифры в этой ситуации. Вы видите, что производство молока, допустим, на молочном комбинате выросло, по-моему, в два раза. Производство отечественной свинины, курятины, мяса выросло. Это все-таки такой болезненный переход. С одной стороны, сегодня для обывателя проще получить сразу выгоду – допустим, купить американское мясо, курятину. Но сегодня она будет стоить 0,4-0,6 долларов, условно говоря, может, чуть выше, но купить ее дешевле. Но она с химией, не понятно, сколько хранилась и т.д. Я не говорю, что вся продукция, но такие случаи были.
Сегодня можно получить выгоду сразу. Но если завтра продукция, которая завозится извне, подорожает, и значительно, или не будет возможности ее поставить? Наша республика в такой ситуации, что правила внешнеэкономической деятельности постоянно находятся под риском внешнего воздействия. Украина или Молдова что-то закроет? Поэтому мы, как и все страны, заинтересованы в собственном производстве. Сейчас даже мощные страны, например, Европейского Союза все равно понемногу проводят протекционистскую политику для своего собственного производителя. Они стараются поддержать своего собственного производителя. Там разные формы: или дешевым кредитом для того, чтобы повысить конкурентоспособность, или низкими налогами, или дешевой энергетикой, или заградительными пошлинами и так далее. Все страны СНГ тоже проводят политику, которая направлена на то, чтобы поддержать собственного производителя. Россия, конечно, находится под санкциями, но они для резкого роста собственного производства кредитуют сельское хозяйство, активно производят больше продукции. Поэтому всегда можно найти какой-то баланс.
Почему критикуют Правительство? Правительству говорят: «Слушайте, вы подняли пошлины, допустим, на мясо, поэтому вы плохие, потому что мы не можем завезти дешевое мясо».
Владимир Коваль: Это только для внутреннего производителя.
Евгений Шевчук: Это не совсем так. Здесь тоже нужен баланс, какая-то золотая середина. Что касается сельхозпродукции, продуктов питания. Практика показывает, что на сегодняшний день мы завозим до 60% сельхозпродукции, то есть продуктов питания. Это плохо, потому что собственный производитель должен быть: это не только цена товара – это, в первую очередь, рабочие места в Приднестровье.
Степан Бугаев: Это валюта по большому счету.
Евгений Шевчук: И валюта, конечно. За иностранную продукцию нужно все равно платить валютой. Допустим, есть такие специальные товары, например лекарства, которые мы не производим, никуда не денешься.
Степан Бугаев: Евгений Васильевич, в связи с этим. Совсем недавно появилось сообщение о том, что Правительство рассматривает вариант привлечения двух альтернативных поставщиков. И, может быть, после этой информации вдруг «продуктовый кризис» как-то разрешился. Я далек от мысли, что именно эта информация напугала поставщика, но так произошло. Можете дать чуть-чуть больше информации? Может быть, у вас она есть. Насколько это будут большие поставки?
Евгений Шевчук: Возвращаясь к продовольственному кризису, хочу сказать: плохо, когда экономические агенты начинают угрожать государству. При этом решение по валюте в определенной мере зависит от тех представителей, которые находятся в парламенте. И получается, что, с одной стороны, не разрешается вопрос по валюте, с другой стороны, ссылаются, что нет валюты – и не завозят продовольствие.
Владимир Коваль: Здесь своеобразный шантаж.
Евгений Шевчук: Я бы не сказал – шантаж, но это не совсем правильно. Мы бы посмотрели, допустим, как на территории СНГ ведут себя экономические агенты, даже крупные сети. Ни одни сети не шантажируют государство, а стараются найти компромиссное решение для того, чтобы не дестабилизировать ситуацию. Не надо нагнетать напряженность. Есть старенькие люди и болезненные люди, которые по-разному воспринимают информацию. Они могут, сильно переживая, дойти до ненадлежащего состояния здоровья. Поэтому прецедент не очень позитивный.
Что этим хотели добиться? Как мне докладывали из центрального банка, создать условия, чтобы вся валюта, которая концентрируется по республике, фактически перенаправлялась в Агропромбанк по тем условиям, которые оговаривались.
Владимир Коваль: Она и так в прошлом году почти 100% выкупалась Агропромбанком.
Степан Бугаев: Около 97 % выкупал именно Агропромбанк.
Евгений Шевчук: Пока по факту это так и получается. Поэтому не может центральный банк продавать только одному, нужна система, чтобы продавали практически всем. Национальная валюта, если она котируется, должна быть доступна для обмена всем гражданам, экономическим агентам. Этот баланс нужно искать. Центральный банк – это было, по-моему, в феврале – предложил девальвировать валюту на 10-12%. Хотя я тоже против девальвации, потому что понимаю, к чему она ведет, к какому росту цен.
Алексей Юшин: А это спасло бы ситуацию?
Евгений Шевчук: Я так считаю, что не спасло бы ситуацию, но отложило бы проблемы на более длительный срок. Во многом сейчас экономика – и курсообразование, и валюта – это в какой-то степени психология, ажиотажные спросы, ожидания.
Владимир Коваль: Это больше политика.
Евгений Шевчук: А еще у нас с учетом предвыборной ситуации ввели эту проблему в политическое русло, и поэтому она сложно разрешима. Президент, в свою очередь, проводил 4-5 совещаний со всеми ветвями власти. И Верховный Совет, и Правительство, и центральный банк, и эксперты приходили, но пока общего знаменателя не нашли. Хотя мы все прекрасно понимаем: если полномочия закреплены за вами, то вы должны нести ответственность за ситуацию на рынке.
Алексей Юшин: Может быть, страх именно из-за этого и происходит, потому что решение о девальвации должен принимать парламент?
Евгений Шевчук: Я считаю, что в государстве есть такие вопросы, которые должны рассматриваться без политического контекста. То есть все ветви власти должны собираться, говорить: «Мы здесь политикой не занимаемся, мы занимаемся решением конкретного экономического вопроса, от которого должны выиграть все». Поэтому мы должны консолидировано, условно говоря, закрыться в кабинете, просидеть там пять часов и выработать решение. И без политики сказать, что у нас объективно ситуация такая-то и мы принимаем такое-то решение. Не заниматься популизмом. Если это не получается, то получается то, что у нас происходит. Мы по одному этому вопросу – по валюте, семь часов сидели в Администрации Президента, обсуждая различные аспекты этой проблемы. С тем временным решением, которое у нас есть, хочу сказать, что, где-то на протяжении десяти-четырнадцати дней ожидается некая стабилизация на безналичном рынке по предложению валюты. Но опять же это не решает проблему наличной валюты, которая волнует наших граждан. И нерешение этой проблемы действительно будет поддерживать определенную напряженность.
Степан Бугаев: Евгений Васильевич, а вот депутаты говорят, что вот валюта уходит на сторону, знаменитые «фирмы-прокладки», Энергокапитал, который единственный почему-то продает валюту, а все остальные, честные и хорошие, не продают валюту. Но как же так?
Евгений Шевчук: Нужно, например, поинтересоваться, где валюта у таких крупных предприятий, как Тиротекс, Квинт, еще группы предприятий. И если вы посмотрите, то минимальные потоки. Приняли антикризисный закон, я его даже подписал. Хотели, чтобы 100% валюты Энергокапитала попало сразу в центральный банк. И сейчас очевидно, что даже при этих объемах все равно существует дисбаланс. Почему Агропромбанк дает кредит? Потому что все равно существует дисбаланс, их тоже нужно понять. У них рублевой денежной массы много, им нужно ее поменять, чтобы опять завезти продукцию для дальнейшей торговли. Поэтому такое кредитование – это подтверждение, на мой взгляд, ранее принятых ошибочных решений. Когда не выслушивали аргументы центрального банка, Правительства о том, что нужно исходить из других ориентиров и не нужно вводить в заблуждение.
У меня появилось впечатление, что некоторые, управляя коммерческими структурами, думают, что схожая схема управления и государственными органами. Они подходят как коммерсанты, перепутали системы взаимовлияния товарного потока и финансового потока. Говорят, о том, что в Приднестровье профицит по товарному экспорту. Но валютная выручка не поступает в полном объеме? Нужно с этим разбираться. Давайте разбираться! Так они влезли разбираться, но с валютой ничего не решили. Потому что товарный профицит, например, в России, по экспорту положительный, но валюту все равно девальвировали. Извините меня, Россия девальвировала валюту в два раза, и пошла на это непопулярное решение, исходя из того, что она прогнозировала какой-то период, в который ей нужны будут ресурсы. А мы что сделали? Мы выдали все задолженности, понизили наши резервы и попали в ситуацию, когда центральный банк своими резервами просто не может удовлетворять спрос. Вот и все.