Людмила Коваль: Я продолжу эту тему. Евгений Васильевич, такая ситуация, когда коммерческий банк богаче государственного, а коммерческая структура богаче самого государства, – это, наверное, априори, не есть хорошо для государства, а в наших условиях наверняка не есть хорошо в квадрате. Не есть ли это зависимость от коммерческой структуры? Чем опасна для государства такая зависимость? И были ли такие прецеденты в мире, когда коммерческая структура или банк финансировали государство? Мне кажется, были, хотя, может быть, я ошибаюсь. В чем риски для государства так плотно зависеть?
Григорий Воловой: Просветите нас с точки зрения политэкономии или экономики в целом, финансов. Коммерческая структура предлагает кредит государству. Нормальное явление, капиталистические отношения. Почему бы и нет. Но в то же время все говорят, что продуктов у нас на две недели. И в то же время из этой же структуры финансируются оптовые массовые закупки, которые происходят для республики. То есть, это не последние деньги отдаются. Вот эта ситуация с валютой…
Людмила Коваль: А может, и последние. Мы же не знаем.
Григорий Воловой: Но если последние, тогда и смысла нет их брать. Получается какой-то запутанный клубок. Что здесь все-таки главное? Наверное, самое главное – не кредит.
Ольга Петракова: Хотелось бы знать.
Евгений Шевчук: Не успеваю записывать.
Нравился бы – не нравился кому-то там мой ответ, я сторонник того, чтобы у нас в Приднестровье было больше богатых банков, больше богатых предприятий, чтоб было больше богатых людей. Нужно все-таки выстраивать сейчас концепцию в том, чтобы было больше богатых юридических лиц, а не наоборот, чтобы все были бедными. Поэтому считать, сколько у кого денег – это не совсем то, что должно входить в рамки государственной политики. Это должно входить в рамки налоговой политики. Если ты уплатил налоги, спи спокойно. Заработал, рассчитался с государством – спасибо, и слава Богу. Это принципиальный момент, потому что противоречия между бедными и богатыми могут развиваться в другие кризисы, что, на мой взгляд, контрпродуктивно.
Григорий Воловой: А если богатые не захотят покупать продукты и бедных будет становиться все больше и больше, государство будет молчать?
Евгений Шевчук: Государство должно быть таким регулятором. Бюджет и налоговая система – это механизм перераспределения доходов от богатых в пользу государственных интересов, в пользу малообеспеченных и так далее. Этот механизм по перераспределению бывает эффективным, а бывает неэффективным.
В этой ситуации есть несколько моментов. Первое. Потребности у государства есть. Государство, кстати, обратилось и за пределы республики, где ищет соответствующие заимствования для оказания поддержки и валютной, и для погашения потребностей бюджета. Пока что четкой ясности или возможности привлечь внешние деньги нет. Поэтому, если есть предложения заимствовать внутри, то, на мой взгляд, необходимо заимствовать. Но не обременять условиями, которые будут невыгодны.
Что касается, почему там кто-то зарабатывает, сколько зарабатывает. Опять же это вопрос налоговой политики: насколько она совершенна, как работает механизм перераспределения, условно говоря, от богатых к бедным. Здесь возникают вопросы: почему ставка подоходного налога у кого-то 15%, а у некоторых прогрессивная, почему у нас налог на доходы, а не налог на прибыль, на добавленную стоимость, которые регулируют доходы по-разному. Это уже вопросы налоговой политики. С точки зрения государственной политики у нас есть текущие «горящие» потребности. У нас 60 тысяч бюджетников, государство перед ними имеет задолженность, и ее нужно погашать. И если экономические агенты предоставляют возможность, то необходимо, на мой взгляд, закрыть задолженность.
Людмила Коваль: А не может ли так случиться, что в договоре о займе, по которому сегодня идут консультации, будет оговорена, допустим, дата возврата займа до, условно, 1 октября-1 ноября? Заимодавец «припирает» государство к стенке и 1 ноября требует вернуть эту сумму. В бюджете денег нет, что делает государство в таком случае?
Григорий Воловой: Какие обязательства?
Евгений Шевчук: С учетом того, что депутаты уже внесли в бюджет 2016 года поправку по займу, это уже является государственным обязательством. Государство по своим обязательствам отвечает своей казной, имуществом государства. Если будет негативный сценарий, то с правовой точки зрения есть основания в судебном порядке обращать взыскания на казну, в первую очередь на государственное имущество.
Людмила Коваль: Развиваем дальше тему. У государства в бюджете нет денег. Заимодавец…?
Евгений Шевчук: Что Вы все негативное?
Людмила Коваль: Это настолько обсуждаемая тема.
Евгений Шевчук: Это все СМИ. Почему-то на первые страницы выносится только негативное?
Григорий Воловой: Чтобы привлечь внимание.
Людмила Коваль: Как говорит мой бухгалтер: «Во всем виноваты журналисты».
Андрей Малеваный: Кто-то пытается это представить как социальную ответственность бизнеса. Мне кажется, здесь речь идет не совсем об этом, если быть до конца откровенным.
Евгений Шевчук: Мотив действия, так сказать, юридических лиц необходимо у них выяснить. А что касается моей позиции, я ее четко озвучил. На сегодняшний день для государства эти средства необходимы. И мы должны перекрыть определенные обязательства. Более того мне кажется, что при привлечении денежных средств такого объема мы решим проблему и этого экономического агента, потому что ему на эту сумму нужна валюта, выручка за проданный товар. Поэтому будем говорить так: если четко без конфликта взаимосвязать несколько этих процессов, без политических амбиций взаимосвязать валюту, кредит, возврат, работу с налогами, то можно постараться вывести на тот момент, когда «и волки сыты, и овцы целы». Получится или нет, Правительство скажет к концу года.
Григорий Воловой: Предлагаю уйти от «горячих», как Вы говорите, негативных точек. Давайте поговорим о самом хорошем, что мы наблюдаем в республике с 2012 года – российская гуманитарная помощь в отношении Приднестровья. Россия всегда поддерживала Приднестровье. И я не сомневаюсь, что будет поддерживать Приднестровье. Как Вы только пришли во власть, буквально на следующий год у нас начались строительство и ремонт: капитальный ремонт многих школ, детских садов, стали строиться диагностические центры, приобретаться медицинское оборудование и так далее. У меня один такой вопрос, на который я хотел бы услышать ответ, сложить его, как пазл в целую систему: почему это раньше не делалось, до того, как Вы пришли? Как Вы думаете? Ведь Россия же нас любила, помогала и поддерживала, давала кредиты на развитие агропромышленного сектора, а вот этим не занимались.
Евгений Шевчук: Я не отвечаю за тот период, который был до моего президентства. Люди сами могут давать оценку. Что касается исполнения мною обязанностей. У нас были соответствующие потребности, проблемы в здравоохранении, в образовании. Хочу поблагодарить Российскую Федерацию, что оперативно откликнулись на предложение приднестровской стороны, на инициативу приднестровской стороны привлечь дополнительные серьезные инвестиции в образование и здравоохранение. Это было сделано. Суммы довольно значительные, 70-80 миллионов долларов. Таких масштабных инвестиции не было за все 25 лет истории Приднестровской Молдавской Республики. То, что сделано в этом направлении, – это вклад и в настоящее, и в будущее. И хотя мы находимся в сложной экономической ситуации, сложно себе представить, если бы не было этих средств, не было бы этих объектов. Например, в Тирасполе продолжалась бы ситуация с дефицитом мест в дошкольных образовательных учреждениях, продолжалась бы ситуация с отсутствием оборудования, необходимого для диагностики и так далее. Сейчас мы находимся в ситуации кризиса более укрепленные благодаря этим гуманитарным проектам. У нас реализуются гуманитарные проекты не только в области здравоохранения и образования. Я напомню, что еще продолжает свою реализацию проект по оказанию помощи нашим пенсионерам. Со стороны Российской Федерации есть доплата к пенсиям. Даже в сложных экономических условиях для самой Российской Федерации эти деньги поступают в Приднестровье.
Хочу напомнить, что в 2015 году сложилась такая обстановка: при том, что было непросто, приднестровские пенсии в некоторых случаях были даже выше, чем российские, получаемые на территории Приднестровья. У нас даже есть факты перехода к приднестровской пенсии. Это показывает общую экономическую ситуацию.
Продолжается реализация гуманитарных проектов. Некоторые объекты ещё строятся, некоторые объекты, и не только по линии АНО «Евразийская интеграция», на стадии завершения. Это диагностический центр в Тирасполе, бывшая поликлиника №3, и республиканская станция скорой помощи. В этом году ожидается завершение этих объектов социальной направленности. Мы рассчитываем, что это будет иметь производить эффект, повлияет на обеспечение услугами здравоохранения, в первую очередь жителей столицы.
Григорий Воловой: В интервью на радио Вы говорили, что в Ваших планах было строительство диагностического центра в Бендерах.
Евгений Шевчук: Было такое.
Григорий Воловой: Скажите, планы Ваши не поменялись?
Евгений Шевчук: Вынуждены корректировать планы с учетом ситуации. Видите, пока мы разбираемся с проверками. Приднестровский гуманитарный фонд, который финансировал поликлинику в Рыбнице, диагностический центр в Тирасполе, сейчас находится в стадии проверки. Он должен отчитаться в полном объеме по всем вопросам, которые заданы. Я намерен все равно искать дополнительные ресурсы для того, чтобы помочь республике, буду искать деньги. Если появится возможность привлечь деньги, то будем заниматься проектом по Бендерам. Потому что, для того, чтобы реализовать проекты, нужны определенные материальные расходы. Да, такая задача была изначально. Я об этом говорил и подтверждаю. Была мечта: построить три современных диагностических центра – в Рыбнице, в Тирасполе и Бендерах для того, чтобы можно было произвести диагностику новым современным оборудованием у себя на Родине.
В этом направлении идет определённая работа. Вы видите, что эти объекты не частные, это государственные объекты, находятся на территории республики и серьезно помогают системе здравоохранения. Хотя в системе здравоохранения еще сохраняется целый перечень проблемы, с которыми в перспективе нужно работать.
Людмила Коваль: Мы с коллегой Вас все-таки вернем от приятностей к негативу.
Андрей Малеваный: Евгений Васильевич, Вы упомянули о том, что гуманитарный фонд находится в проверках. Есть у нас еще один фонд – стабилизационный. Сейчас много спекуляций на эту тему и много вопросов о том, кого стабилизировал Стабилизационный фонд? Что это за зверь такой? Откуда он появился и как работал, на что шли деньги?
Людмила Коваль: Каковы источники пополнения?
Евгений Шевчук: Предварительную информацию хочу сказать следующую: сейчас действительно идет проверка и Стабилизационного фонда Счетной палатой и Прокуратурой. Выводы Счетной палаты и Прокуратуры будут озвучены после того, как будет завершена проверка.
Стабилизационный фонд был создан на основании закона еще 2012 года. В соответствии с законом о республиканском бюджете был сформирован Стабилизационный фонд, который согласно уставным документам имел цели и задачи. Цели – и поддержать государственные предприятия. Была часть средств направлена на решение некоторых государственных задач. И я склонен к тому, чтобы в ближайшее время мы опубликовали эти расходы в какой-то газете, возможно, «Приднестровье» для того, чтобы люди могли увидеть, куда были направлены средства – до копейки.
Хочу напомнить, что была выделена на возвратной основе сумма денежных средств для ГУП «Лекфарм». Когда образовывались по республике государственные аптеки, нужно было иметь стартовый капитал. Например, аптека №8 в центре Тирасполя сделана ГУП «Лекфарм». Сейчас ГУП «Лекфарм» не может вернуть все эти деньги в полном объеме, потому что само государство должно предприятию за лекарства, по-моему, порядка 6 млн. рублей. Это был инструмент поддержки по определенным направлениям. Где-то сработал эффективно, где-то не очень.
Людмила Коваль: Евгений Васильевич, вчера вычитала на Фейсбуке. Народ обсуждает очередную «новость» в кавычках: якобы был Шевчук в Москве общался с Рогозиным, Рогозин предложил Приднестровью помощь для поддержки наших пенсионеров, Шевчук отказался, сказав, что наши пенсионеры живут и так очень хорошо. Как вы можете прокомментировать очередную, сногсшибательную новость?
Евгений Шевчук: Это не новость – это откровенная ложь. Я смотрю: чем ближе к выборам, тем больше тем, по которым Президент Шевчук виноват. Я уже скоро во всем буду виноват или уже виноват.
Такой темы вообще не обсуждалось. Это раз. Второе. Наоборот, обсуждались вопросы оказания содействия по целой группе проблем, которые на сегодняшний день у нас есть. Хочу отметить, что только в этом году после консультации Правительства ПМР с соответствующими должностными лицами России удалось разработать механизм частичной поддержки приднестровских предприятий, которые экспортируют продукцию в РФ. И это уже действенный механизм, по которому направляют деньги и поддерживают экспортеров, потому что у нас доля там серьезно упала. В этом году у нас заключено довольно важное для торговли соглашение – в сфере сотрудничества между таможенными органами Российской Федерации и Приднестровья.
Мы обозначили, в том числе, социально-экономические проблемы, связанные с дефицитом бюджета, валютной нестабильностью.Спецпредставитель и его аппарат очень внимательно следят за ситуацией в республике, интересуются всеми темами, практически все темы там известны. Темы, по которой Шевчук отказался от денег, вообще не было. Я сторонник того, чтобы притягивать деньги в республику. Дают 300 миллионов – берем 300 миллионов. Давали деньги в гуманитарный фонд –взяли деньги в гуманитарный фонд. Построили, сделали.
Более того, хочу отметить, что за последние четыре года не только активизировано направление финансовых ресурсов по линии Российской Федерации, но и была проведена серьезная работа с такими гуманитарными организациями, подразделениями ПРООН, которые тоже реализовали и расширили свои проекты на территории Приднестровья. Там тоже вовлечены миллионы денег на социальные объекты, поэтому для всех органов власти была поставлена задача – все, что не относится к прямой политике, если не ставят какие-то взаимозависимые условия, то нужно привлекать ресурсы. Потому что проблем действительно очень много, и мы их не можем решить за счет прямых дотаций из бюджета. Поэтому нужно вовлекать средства и сказать спасибо тем бизнесменам и внутри, и за пределами республики, которые в это непростое время перечисляют деньги для строительства каких-либо объектов гуманитарного, социального направления. Основная доля этих социальных проектов – то ли приобретение оборудования, то ли строительство новых зданий. Это неналоговые приднестровские деньги, это деньги из пожертвований РФ и тех направлений, о которых я сказал.
Более того, я слышал обвинение в том, что Приднестровский гуманитарный фонд передает оборудование в здравоохранение, а потом на этом оборудовании еще зарабатывает деньги. Это тоже откровенная ложь, вранье. Приднестровский гуманитарный фонд не заработал ни копейки за это время, хотя он работает с 2009 года. Все, что устанавливается, устанавливается в государственные учреждения. Где-то есть там платные услуги, средства от которых направляются на обеспечение самого же этого государственного учреждения или приобретение медикаментов и т.д. Все это относится к государству, имею в виду с точки зрения получения соответствующих доходов. И Приднестровский гуманитарный фонд с этого ничего не получает. У Приднестровского гуманитарного фонда так же, как и у Стабилизационного фонда, нет задач получать доходы. Они не зарабатывают. Они только тратят ресурсы на те направления, для которых они предназначены.
Григорий Воловой: А когда был создан Стабилизационный фонд?
Евгений Шевчук: В 2012 году. Сейчас повышенный интерес к Стабилизационному фонду – через четыре года.
Людмила Коваль: А сегодня повышенный интерес ко всему.
Ольга Петракова: Вы сказали, чем ближе к выборам, тем более активны особенно некоторые товарищи, назовем их так. Вчера появилась новость из стен Верховного Совета о том, что группа депутатов выступила с инициативой снизить порог явки избирателей на президентских выборах с 50% до 25%. Ваше отношение к этой инициативе. Как Вы считаете, насколько это правильно? Наши коллеги, кстати, уже сегодня в соцсетях прописали: «Давайте будем проводить выборы Президента только в Тирасполе. Жителей Тирасполя более чем достаточно для того, чтобы этот порог в 25% преодолеть. Зачем беспокоить население всей республики, да и тратить такие большие деньги на президентские выборы». Ваше отношение.
Людмила Коваль: Хочу заметить, что коллеги просто поехидничали.
Ольга Петракова: Ясное дело.
Григорий Воловой: Можно чуть глубже копнуть? Реальные результаты переписи населения уже известны. Действительно, сколько нас всего по конкретным категориям граждан? Потому что вот так вот ходят разные данные. У нас начала республика с 750 тысяч, ниже, ниже, ниже, чем депутаты мотивируют, что, мол, мало осталось трудоспособного активного электората, который может приходить на выборы. Вот такие данные, а общие у нас какие данные? Что говорит об этом статистика?
Евгений Шевчук: Вы хотите данные, которые еще официально не опубликованы, не принято решение. Я предварительные данные, цифры могу назвать. После переписи, которая была, по-моему, в 2004 году, в Приднестровье населения примерно 480 тысяч. За 10 лет оно снизилось примерно на 60 тысяч. Раньше тенденции по уменьшению населения были более значительные. Уменьшение численности населения проходит по нескольким направлениям. Во-первых, старение населения, низкая рождаемость в некоторых населенных пунктах. Второе – это трудовая миграция. Здесь несколько влияющих факторов, но действительно населения становится меньше, но напрямую это не связано с явкой.
Что касается 25% порога явки. Насколько мне известно, порог явки 25% – это для депутата Верховного Совета. Я думаю, что было бы полезно, чтобы на выборах Президента порог явки был все-таки повыше, чтобы была более высока электоральная активность и желание участвовать в президентских выборах. Если мы будем проводить такую информационную политику, как проводим сейчас, то мы можем «разбить» любое желание участвовать в президентских выборах, если будем исходить только из негативной повестки дня. Поэтому при рассмотрении этой инициативы будем вносить соответствующие поправки. Очень интересно, когда по выборам Президента вносятся инициативы даже без попыток предварительного обсуждения с самим Президентом. Это касается электорального цикла уже не депутатов, а Президента. Хотя, конечно, законом это не запрещено. Но я думаю, что явка все равно на президентских выборах должна быть повыше, чем у депутатов Верховного Совета, и в этом должна быть разница. Президент должен набирать большую электоральную легитимность. За действующего Президента практически проголосовало в два раза больше людей, чем за нынешнее парламентское большинство. И это предопределяет определенный элемент легитимности не только Президента, но и, в том числе, всей нашей государственной машины.
Людмила Коваль: Раз мы заговорили о законодательных инициативах, которые сегодня обсуждаются в парламенте, на слуху. Я хотела бы спросить Ваше мнение, Ваш комментарий по поводу обсуждаемого сегодня в ходе пленарного заседания законопроекта о внесении поправок в соответствующий закон о статусе депутатов и о придании им депутатской неприкосновенности пожизненно.
Григорий Воловой: Вечной.
Людмила Коваль: Да. Как Вы расцениваете такое решение?
Ольга Петракова: С учетом того, что в предвыборный период практически в каждом обещании, каждой программе кандидата значилось красной линией снятие депутатской неприкосновенности.
Евгений Шевчук: Мой подход: депутатская, как и любая, неприкосновенность должна иметь определенные ограничения.Любые свободы все равно должны иметь границы. Каждый по-своему видит эти границы. Некоторые видят в отношении уголовного преследования, некоторые широко видят.
С другой стороны, решение еще не принято, но идет такая дискуссия. На мой взгляд, заявленные цели в пояснительной записке об уменьшении неприкосновенности не соответствует самой редакции проекта закона. Но, может быть, во втором чтении будут каким-то образом корректировать эту неприкосновенность. Я думаю, что для республики было бы полезно использовать опыт Российской Федерации. Там конкретно определены элементы депутатской неприкосновенности, не надо ничего изобретать и действовать в таком фарватере. Однако мы пытаемся что-то тут изобрести, какой-то иной инструмент и иной подход. Я думаю, что это не столь перспективно, как могло бы быть в случае использования уже наработанных механизмов законодательства РФ.
Надо понимать, что у нас есть системные внутренние проблемы в организации органов власти, которые базируются на том, что у нас тоже не совсем устоявшаяся система управления с точки зрения системообразующих, фундаментальных элементов. Может, сложно сказал, но у нас депутатский корпус может работать не на постоянной основе. То есть он может заниматься бизнесом и параллельно заниматься законотворчеством. В Российской Госдуме это запрещено. Там нужно заниматься или только законотворчеством, или только бизнесом. Для чего это сделано? Для того чтобы уйти от конфликта интересов. Когда человек, например, занимается, с одной стороны, банковской деятельностью и возглавляет коммерческий банк, а с другой – по депутатским полномочиям идет контролировать центральный банк. Другой человек занимается импортом товаров там и является депутатом, руководителем какой-то организации и идет проверять таможню или налоговые органы. И здесь создаются внутренние конфликты интересов, которых с точки зрения теории управления не должно быть, и они должны быть минимизированы. И в этой части у нас в республике нужно работать, чтобы система управления была более эффективной.
Андрей Малеваный: Есть ли сегодня какие-то инструменты влияния на решения Верховного Совета, либо их нет? Например, этот же закон по неприкосновенности. Если он будет принят в том виде, в котором он принят сейчас, его можно как-то оспорить или это уже все, так и будем жить?
Евгений Шевчук: Хочу сказать, что по существующему законодательству Президент может оспорить только неконституционные законы – конституционные законы может оспорить в определенной части, и то по процедуре принятия. То есть некоторые законодательные акты можно оспаривать в Конституционном суде. Поэтому, когда конституционное большинство депутатов не будет учитывать никакие мнения, в принципе, они в состоянии, как я говорил выше, принимать решения самостоятельно. Тем более в некоторых выступлениях такие подходы просматриваются.
Григорий Воловой: Будет ли продолжена в республике приватизация? Что у нас еще возможно приватизировать с выгодой для государства?
Евгений Шевчук: Хочу отметить, что за последние 4 года мы ничего не приватизировали. Хорошо это или плохо – это каждому судить отдельно. Наоборот была тенденция по возврату ряда объектов в государственную собственность. Не все государственные объекты удалось эффективно «подтянуть», есть проблемные объекты, поэтому по каждому объекту нужно предметно разбираться. Если есть стратегический интерес государства в том, чтобы оно было государственным, тогда нужно его сохранять. Если государство не тянет, то нужно искать какие-то промежуточные формы. Пока что никакой приватизации не отмечено.
Людмила Коваль: Евгений Васильевич, среди обвинений, звучавших в Ваш адрес, значится, в том числе, и множественность кадровых перестановок, которые происходили на протяжении этих 4,5 лет. Кто-то даже подсчитал, сколько было сменено министров, глав госадминистраций. Чем Вы объясняете такую кадровую сменяемость? Причем бывали случаи очень быстрой кадровой сменяемости: человек не смог себя в течение месяца-двух или даже полугода проявить и зарекомендовать как специалиста, но кадровые перестановки происходили. Чем Вы это объясняете?
Евгений Шевчук: В первую очередь, хочу отметить, что со стороны всегда кажется, что завтра стану министром экономики и восстановлю всю экономику.
У нас был такой опыт, когда мы назначаем министра экономики, он через какое-то время приходит и говорит: «Не получается, я считаю, что нужно было бы принять такие-то законы, а это связано с Верховным Советом и не принимаются такие законы, я как министр экономики другого пути не вижу, не считаю возможным дальше работать, не могу работать в министерстве без изменения концептуальных походов, потому что я не смогу решить поставленную задачу».
Второй момент. Некоторые просто не справлялись в полном объеме с обязанностями, приходилось делать выводы уже по конкретным результатам работы. Третий элемент. Есть люди, которые просто по состоянию здоровья уходили с должностей, прося самостоятельно об отставке.
У нас в целом в республике есть кадровый голод определенных специалистов, и не только в системе руководящих кадров, но и в системе здравоохранения, образования. Проблема кадрового голода присуща и государственным структурам, и коммерческим организациям. Это связано, в первую очередь, с невысокой оплатой труда, с невысокой социальной защищенностью. Поэтому здесь есть целые горы проблем, решением которых тоже нужно заниматься. Нужно заниматься государственной службой. Нужно делать так, чтобы государственная служба была популярна для того, чтобы это был некий социальный профессиональный лифт для некоторых специалистов.
Людмила Коваль: Если не секрет, какова сегодня зарплата у министра, какова зарплата у Президента или у Председателя Правительства?
Евгений Шевчук: Около 5 тыс. рублей у Президента и у Председателя Правительства. У министров чуть меньше, но там зависит еще от налоговых вычетов и т.д. Есть особенности налогообложения, которые предопределяют налоговый вычет на одного ребенка, на второго ребенка. Есть некоторая вариативность.
Григорий Воловой: Два вопроса от пенсионеров, если позволите. Первый вопрос, который мне задавали, когда узнали, что я иду на встречу с вами – почему не выплачиваются российские пенсии в российских рублях? Это большая проблема. И второй вопрос. Стало известно, что государства начали резко менять пенсионный возраст: это и Белоруссия, и в РФ ходят такие планы. Что у нас планируется? Ведь доля пенсионеров по отношению к трудоспособному населению у нас меняется и меняется угрожающе быстро не в лучшую сторону.
Евгений Шевчук: По выплате в наличной форме. Я знаю об этой проблеме. Как разъясняет, в том числе центральный банк, да, российские пенсии перечисляются, но они перечисляются в безналичной форме. Нам в республике не хватает наличной денежной массы в рублях РФ. Она есть, но рассредоточена в разных банках и в незначительных количествах, что не удовлетворяет потребности пенсионеров, которые получают обслуживание с российского пенсионного фонда. У нас еще есть российские военнослужащие. Там тоже напряженный вопрос. Наличные денежные средства мы не можем перевести легально, как делают другие страны: из безналичного перевести в наличный, например, перевести из РФ. Это связано с тем, что наша банковская система непризнанная, есть проблемы во взаимодействии банковской системы. Поэтому при наличии этого дефицита пытаются маневрировать в каждом конкретном случае. Было бы значительно лучше, если бы каждый пенсионер самостоятельно определялся, что дальше с этой валютой делать: получать в российских рублях, конвертировать и так далее. Если такая возможность появится, то Правительство и центральный банк вернутся к этому вопросу.
Что касается пенсионного возраста. Вы видите, даже в России для госслужащих уже изменены пороги. В Белоруссии уже принято решение по увеличению пенсионного возраста на 2 года. Мы видим, что в Молдове пенсионный возраст уже давно изменен, идет дискуссия на Украине. Практически все страны в той или иной степени «двигают» пенсионный возраст. В Европейском Союзе уже давно параметры другие. Это связано с тем, что, слава Богу, люди по своим возрастным характеристикам живут немного дольше. Это первый момент. Второе, есть диспропорция между количеством работающих и неработающих, пенсионные фонды просто не «вытягивают» такое количество пенсионеров. Одними из инструментов решения проблемы является, в том числе перемещение срока выхода на пенсию.
Что касается Приднестровья. У нас пропорции между численностью пенсионеров и количеством занятых уже давно критические, и об этом все знают. До сегодняшнего дня мы обходились тем, что постоянно производили заимствования для того, чтобы поддержать пенсионный фонд. У нас практически 50% пенсионного фонда – это не налоговые платежи. Пока работаем в режиме дотаций. Вопрос пересмотра пенсионного возраста – это вопрос не только экономический, но и политический, непопулярное решение. Каждая политическая сила боится это обсуждать, и не хочет обсуждать.
Григорий Воловой: Непопулярной не хочет быть.
Евгений Шевчук: Принятие непопулярных решений несет за собой политические риски. В любом случае, нужно искать источники, либо думать, что делать в перспективе, потому что диспропорция довольно значительная.
Андрей Малеваный: Евгений Васильевич, вот Григорий Павлович задал два вопроса про пенсионеров, я задам один, но про молодежь. Молодежи у нас и так немного в сравнении с людьми среднего и старшего возраста. Несмотря на то, что ее немного, она еще и уезжает. Понятно, молодежь мобильнее, чем остальные. Уезжают преимущественно в Россию не потому, что она супер-амбициозная и обязательно надо покорить Москву, а потому, что зачастую не видят перспектив жизни в Приднестровье. Приведу простой пример, только с телевидения за последние годы уехали несколько довольно сильных корреспондентов, уехали в Россию, работают. Еще несколько человек собирается уезжать. Вопрос: как остановить этих людей? Потому что они нужны республике, без них будущего у нее нет.
Григорий Воловой: Молодые уезжают и не возвращаются.
Евгений Шевчук: Должен признать, что, к сожалению, эти тенденции есть. И на сегодняшний момент действенных механизмов по остановке этих процессов с точки зрения ресурсной базы у государства нет. Есть несколько факторов. Вопрос политического непризнания Приднестровья несет определенные сложности для всех граждан, влияет на экономическую обстановку, на перспективу экономического развития республики. Люди задумываются о том, что слишком много дополнительных препятствий, которые не испытывают граждане, живущие в признанных государствах, в частности в России. Люди желают большей предсказуемости и стабильности. И в поисках этой стабильности ищут возможности трудоустройства там, где есть политически сформированный международный правовой статус.
Второе. У нас республика во многом зависима от влияния политических факторов, которые возникают в области экономики, допустим, в связи с принятием односторонних решений Молдовой. Были целые сегменты бизнеса, которые погибли из-за этих действий. Например, когда в 2006 году была закрыта украинская граница для экспорта товаров, то у нас экономические агенты, которые производили мелкими партиями фрукты и овощи и экспортировали на Украину и в Молдову, погибли в связи с тем, что были установлены дополнительные препятствия. Поэтому здесь комплекс соответствующих проблем.
Основная проблема – это отсутствие достаточного количества перспективных рабочих мест с достойным соответствующим заработком. Это можно увидеть на примере студентов Приднестровского государственного университета, довольно значительный процент которых после получения высшего образования ищут работу в других странах. А большинство студентов, которых мы отправляем по квотам для обучения в высших учебных заведениях РФ, там и остаются. Причем это в основном отличники. Идет такой массовый отток уже на протяжении длительного промежутка времени.
Поэтому и пытается Правительство своими ресурсами оказывать поддержку тем или иным государственным и, в том числе, частным предприятиям, то снижая налоги, то снижая тарифы на энергоносители, чтобы сохранять занятость, не сокращалось количество рабочих мест. Но ресурсов для поддержания большей стабильности недостаточно.
Основная проблема для молодежи заключается в двух элементах – стабильный заработок и перспектива социального лифта. К сожалению, в мире есть негативные тенденции: сейчас в трудовой миграции находятся примерно 200 млн. человек. Вместе с тем даже политикой поддержания курса рубля и поддержания целой группы предприятий, которая направлена на то, чтобы сохранять соответствующие рабочие места, если не решить проблему, то, по крайней мере, минимизировать.
Ольга Петракова: Мы работаем уже практически два часа в эфире. Я понимаю, что вопросов много. Мы потом их соберем, передадим Вашему пресс-секретарю. И, если позволите, на сегодняшний вечер последний вопрос. Очень многие в последнее время говорят о вашем президентстве – удачном, неудачном. Если бы получилось повернуть время вспять – в 2011 год, Ваше тогдашнее решение изменилось бы на сегодняшний день, зная уже, через что Вам предстоит пройти? Да? Нет? Почему?
Евгений Шевчук: Историю поменять невозможно. Я исхожу из того, что из истории нужно делать выводы, устранять ошибки, которые были в работе, учитывать эти ошибки и двигаться вперед. Допускать меньше ошибок и реализовывать более эффективные государственные решения. На этих подходах базируется мое видение дальнейшей государственной деятельности.
Ольга Петракова: Спасибо Вам огромное! В эфире была программа «Журналисты приглашают…». Мы обязательно вернемся еще в этом составе или другом. Всем хорошего вечера, до свидания!
Евгений Шевчук: Спасибо! Всего доброго!