Григорий Воловой: Евгений Васильевич, ровно год назад, а если быть точнее, в марте прошлого года, было принято решение по выплате пенсий и зарплат бюджетникам не в полном объеме, меньше на 30 процентов. Сегодня ситуация вроде как тоже складывается не лучшим образом. Но если Вам сегодня пришлось бы принимать такое решение, как бы Вы поступили?
Евгений Шевчук: Хорошо, что такой вопрос задали, потому что вокруг этого было очень много спекуляций. И они, кстати, продолжаются. Очень активно использовали эту ситуацию в предвыборной кампании. Кстати, на мой взгляд, во вред государству.
2015 год, который уже позади, нес с собой свои риски. И эта была конкретная, реальная обстановка 2015 года. В 2015 году мы тоже отмечали и падение доходов, и проблемы с поступлением валюты. Она тоже поступала неравномерно, был и ряд других факторов. Основных из них два. Могу сказать открыто. В 2015 году было серьезное напряжение на границе Приднестровья и Украины. Уже, наверное, кто-то подзабыл, мы напомним, что в феврале-марте обустраивались соответствующие огневые позиции на приднестровско-украинском участке границы, были переброшены соответствующие подразделения Вооруженных сил Украины.
Григорий Воловой: Учения…
Евгений Шевчук: Учения регулярные, периодические. Мы располагаем фактами, что некоторые подразделения проводили учения у территории Приднестровской Молдавской Республики. Не будем сейчас гадать, для чего это делалось. Но это предопределило необходимость для Главы государства, для Главнокомандующего Вооруженными силами, принятия решений, направленных на мобилизацию определенных ресурсов.
По 2015 году хочу всем гражданам сказать: никакие налоговые платежи, которые поступали, никуда не отвлекались. Все налоги шли в бюджеты, распределялись с учетом того, что есть порядок их распределения.
Что касается вопроса регулирования в этой ситуации ожидаемых рисков и последствий. Ожидаемых рисков было несколько. Первое – была концентрация войск на территории приграничья с Приднестровьем. На Украине была мобилизация, проводимая определенными «волнами». В действующем Законе ПМР «Об обороне» предопределен, многие не знают, конкретный и понятный порядок действий Президента в случае наличия соответствующих рисков. К сожалению, даже некоторые сотрудники государственных органов не знают все законодательные акты и как нужно действовать в той или иной ситуации. Президент действовал строго в соответствии с нормами данного Закона, который предопределял принятие решения о концентрации соответствующих мобилизационных ресурсов. Это было два направления. Первое – это мобилизация для пресечения возможных провокаций. Мы не готовились к войне, но мы всегда должны быть готовы к обороне. Самым главным приоритетом для Главы государства являлось, является и будет являться принятие всевозможных усилий по поддержанию мира на территории Приднестровской Молдавской Республики с обеих границ – и со стороны Украины, и со стороны Молдовы.
Хочу сказать нашим уважаемым слушателям, что последние несколько лет Приднестровье находится в «уникальной» ситуации, в кавычках «уникальной». Никто не мог спрогнозировать, что у нас будут такие отношения с Украиной или что последствия от этих отношений будут серьезно сказываться и на проезде нашего транспорта, грузов и так далее. Никто не мог предположить, что произойдет то, что произошло. Мы попали в ситуацию, когда со стороны Молдовы предпринимался целый спектр негативных действий, имеющих последствия для граждан и экономических агентов. Со стороны Украины тоже это происходило. Это новая политическая картина, которая предопределяла и иные шаги для высшего руководства республики.
Второй фактор, имеющий серьезное значение, – это фактор того, что в ходе переговоров с начала 2015 года европейские представители нам заявляли, что никаких преференций не будет сохраняться в течение уже 2016 года, что нужно готовиться к иному подходу в торговле с Европейским союзом. Если мы с Европейским союзом имели объем внешней торговли примерно 50 процентов, то были рассчитаны и последствия такого сценария. Последствия для нас были бы очень серьезные, почти катастрофические на фоне того, что в силу ряда объективных факторов у нас стала резко падать торговля с Российской Федерацией. Одним из таких объективных факторов является падение спроса на наши товары и экономическая неэффективность торговых сделок с Россией из-за того, что произошла девальвация российской валюты. Безусловно, когда у нас твердая валюта, сформировалась своя себестоимость, то при резком удешевлении товаров в самой России становилось невыгодно торговать. У нас начала падать торговля с Российской Федерацией, поэтому основным стабильным рынком оставалась Европа. По европейскому рынку были не только слова от переговорщиков, но и от официальных представителей очень высокого ранга. Будучи с визитом в Молдове, комиссар по торговле Европейского союза сказал, что Приднестровью ожидать преференций больше не стоит. Были сложные переговоры. Как известно, документа о соглашении между Приднестровьем и европейскими представителями как такового нет. Но европейские представители изменили свою позицию, откорректировали ее в позитивном, на наш взгляд, ключе в начале декабря: как раз это было в Белграде на саммите министров иностранных дел стран-участников ОБСЕ, где министр иностранных дел Молдовы заявил о том, что у Приднестровья сохранятся определенные преференции. Как только у нас появилась перепроверенная официальная информация, было принято решение снять все резервы и направить на погашение в первую очередь пенсий.
Виталий Северский: Взамен что-то от нас потребовали?
Евгений Шевчук: Шли переговоры. И Европейский союз, и его представители, по крайней мере, однозначно отказались от каких-либо соглашений с Приднестровьем. Всем известен международный подход Европейского союза: они не признают Приднестровье с точки зрения международного права. Они считают, что это территория в составе единой Молдовы, и у них есть соответствующее соглашение, так называемое DCFTA, между Молдавией и Европейским союзом. Они, безусловно, настаивали, чтобы мы выполняли условия этого соглашения.
Хочу сказать, что условия, изначально которые предъявлялись, были очень жесткими. Часть из них я могу назвать. Мы должны были для обеспечения торговли с Европейским союзом допустить на свою территорию ряд экспертов из Кишинева, в том числе сотрудников таможенных органов, для контроля импорта и так далее. Там целый серьезный перечень требований.
Второе. Это отмена таможенных пошлин при торговле с Европейским союзом, потеря соответствующих доходов бюджета. Не хочу сейчас на этом останавливаться. Но хочу сказать, что в любом государстве должны учитывать риски, прогнозировать их последствия и, безусловно, пытаться минимизировать эти последствия. Расчетные показатели говорили, что если бы нам закрыли европейский рынок или предъявили бы такие требования, которые мы не могли бы выполнить, то мы потеряли бы не только доходы – мы столкнулись бы с серьезным уровнем безработицы, отсутствием доходов, что создало бы серьезный дефицит по бюджету и внебюджетным фондам.Поэтому было рассчитано не только приднестровскими экспертами. Мы привлекали разных экспертов, причем настоящих экспертов – не так, как сейчас очень модно быть экспертом во всех отраслях, не обладая профессиональными знаниями в той или иной отрасли.
Пригласили соответствующих экспертов, которые нам рассчитали, что у нас должен быть запас где-то на 2–3 месяца для того, чтобы стабильно выплачивать социальные расходы. Поэтому был расчетный где-то двухмесячный запас, в частности, для пенсионного фонда. В случае если у нас не будет средств, мы должны все равно выплачивать, пусть на уровне 80 процентов или 90 процентов, но выплачивать пенсии и зарплаты, решать проблемы тактического характера.
Решение 2015 года было направлено на поддержание безопасности государства, валютной стабильности и стабильности расходов. Хочу напомнить, что курс национальной валюты сохранялся стабильным, было определенное удешевление товара. Во всех государственных и экономических решениях есть плюсы и минусы. Можно сейчас рассказывать о том, что это было правильно или неправильно, но 2015 год продемонстрировал определенный уровень стабильности. И дай Бог, чтобы в 2016 году мы могли эту стабильность сохранить.
Виталий Северский: У нас есть звонок.
Радиослушатель: Здравствуйте, меня зовут Игорь. Евгений Васильевич, скажите, пожалуйста, в марте прошлого года было принято решение по выплате зарплат бюджетников и пенсий в неполном объеме, на 30 процентов меньше. Если бы Вам сегодня пришлось принимать такое решение, как бы Вы поступили?
Евгений Шевчук: В тех условиях, в которых находилась республика, существующих рисках нужно было принимать и выбирать соответствующие решения, которые могли бы сформировать более стабильные экономические условия внутри республики. Было необходимо также обеспечить страну мобилизационными ресурсами с учетом тех рисков, о которых я говорил выше. Не замечать определенные риски, провокации, концентрацию войск и учений и огневые точки на приднестровско-украинском участке границы Президент не имеет право. Есть соответствующий закон об обороне, где прописаны соответствующие риски.Президент обязан был на них реагировать. Принятые решения в целом поддержали стабильность в республике и с точки зрения социальной. При том, что выплаты производились в неполном объеме, в среднем и зарплаты, и пенсии были выше, чем на Украине и в Молдове где-то в два раза, где-то на 50 процентов. Такие параметры говорили о том, что в целом мы приняли решение, которое минимизировало наши риски.
Григорий Воловой: Евгений Васильевич, видите, жизнь предопределила сразу, что мы начали свой перечень вопросов с главной темы, с больной, – экономики. Естественно, этот вопрос обсуждается и рядовыми гражданами, и руководителями высокого ранга. До этого в студии был Председатель Верховного Совета Вадим Красносельский. Лично я понял из его ответа на вопросы, касающиеся экономического положения в республике, что если взять все налоговые поступления, которые сегодня есть в республике, да просуммировать с различными поступлениями во внебюджетные фонды, то получается, что денег нам в республике хватает на всех и на все. Неужто это так? Как Вы думаете?
Евгений Шевчук: Я не буду комментировать, что говорил Вадим Красносельский. Но хочу сказать, что разница между налоговыми доходами и расходами в республике – примерно 200 миллионов долларов. У нас нет никаких внебюджетных фондов, которые были бы пропорциональны этой сумме.
Григорий Воловой: Но депутаты нашли миллиард. Они считают, что если вернуться к тем поступлениям от таможенных пошлин и акцизов, которые Украина сейчас переправила в Кишинев, где они и оседают, то, в принципе, в бюджет будут поступать дополнительные 360 миллионов рублей, нужна схема, как сделать, чтобы их из Кишинева опять перевести в Тирасполь.
Евгений Шевчук: Это немного другой вопрос. Что касается поиска миллиарда рублей для погашения дефицита бюджета. Если об этом речь, то позиция Президента заключается в следующем. Первое – деньги не должны быть «воздушными», доходы нужно планировать реальными, конечно, с определенными рисками по прогнозам. Но заранее закладывать в доходы те средства, которые отсутствуют, – это создать ситуацию, когда можно проголосовать за все, что угодно, а на самом деле не обеспечить расходы. «Воздушными» деньгами зарплату и пенсию не выплатить. Почему? Потому что часть средств, как известно, предполагается за счет роста таможенных пошлин. Но этот рост можно обеспечить только тогда, когда будет восстановлен транспортный поток и уровень потребления. Но уровень потребления в республике падает, и ценовая ситуация совсем другая. Даже акцизы, которые поступают на территорию Приднестровья, например на ГСМ, тоже падают, потому что цена подакцизных товаров снижается. Например, известная ситуация с ценами на нефть и бензин.
Здесь важно не попасть в такую парадигму заблуждений. Бюджет – это «кошелек» государства. И он отражает ситуацию в экономике, исходя из налогооблагаемой базы. Поэтому просто невозможно пытаться отрегулировать бюджетом все экономические процессы. Бюджет показал, что путем перераспределения средств проблемы дефицита фактически не решить. Здесь и проблемы экономической политики, и реальное положение дел в экономике. ПМР как государство не признано. Из-за этого есть целая группа проблем по экспорту, привлечению инвестиций, транспорту и так далее. И проблемы экономической политики, которые тоже влияют на доходы бюджета. То есть это комплекс проблем. Из-за этого создалась такая диспропорция.
Мы с 2000 года не меняем налоговое законодательство – вот уже 16 лет – и действуем в рамках существующей экономической политики. Сейчас можно говорить: хорошие это налоги или плохие. Главное – они были приняты 16 лет назад, и старыми инструментами на новые риски в экономике ответить невозможно. Если не меняются правила экономической игры, то не будут меняться концептуальные доходы в бюджете, потому что экономическая политика базируется на основополагающих принципах, а краеугольный камень – это налоговое, экономическое и инвестиционное законодательство, целый блок законов, которые сопровождают деятельность любого хозяйствующего субъекта. Проблема бюджета гораздо глубже, чем поиск миллиарда рублей. Проблема бюджета в том, что на сегодняшний момент та экономическая политика, которая реализовывается уже на протяжении двадцатилетия, не обеспечивает республику необходимыми доходами в полном объеме. Уже не секрет, что на сегодняшний момент у нас половина пенсионного фонда – это неналоговые платежи. Поэтому мы привлекаем кредиты, чтобы выплачивать пенсии. У нас фактически каждый второй рубль выплаченной пенсии – это кредит.
Когда мы начинаем искать миллиард, это хорошие усилия. В соответствии с законом о бюджетной системе Правительство и Верховный Совет должны принимать сбалансированные бюджеты. Напомню, что бюджет 2015 года был принят с дефицитом, не обеспеченным доходами, на сумму в 550 миллионов рублей. 550 миллионов рублей мы не имели в доходе государства, чтобы произвести соответствующие расходы. Если этих доходов не было, то, безусловно, нужно было принимать решение, как выплачивать пенсии. Задолженность по зарплатам бюджетникам – примерно 300 миллионов рублей. Если представить себе, что бюджет в прошлом году был бы обеспечен, то есть были бы эти 550 миллионов, то тогда не было бы задержки по заработной плате и не переносились бы вопросы по пенсионным выплатам.
Виталий Cеверский: Здесь у Вас получается на грани фола, если быть честным. Евгений Васильевич, в Вашей предвыборной программе, когда Вы баллотировались на пост Президента ПМР, была озвучена необходимость снижать налоговую нагрузку. Сегодня Ваши оппоненты говорят, что республика находится в сложных экономических условиях, для этого нельзя менять Налоговый кодекс, нельзя делать какие-то резкие движения, потому что предприниматели, бизнес в таких реальных условиях нуждаются в больших послаблениях, то есть снижении налоговой нагрузки. Некоторые депутаты по телевидению говорят, что у нас чуть ли не самая высокая налоговая нагрузка в станах СНГ. По-моему, только Белоруссия имеет примерный уровень. Где «золотая середина»? Как добиться дополнительных налоговых поступлений в бюджет и в то же время помочь предпринимателям? У нас есть целый блок вопросов в отношении помощи предпринимателям, особенно в сфере малого бизнеса.
Евгений Шевчук: Налоговая нагрузка и правила экономической игры – это не совсем одно и то же, то есть налоговое законодательство и налоговая нагрузка. Меняя налоговое законодательство, принципы налогового обложения, можно уменьшать налоговую нагрузку. Но мы же находимся в понятной экономической картине не только Приднестровья, но и окружающих нас стран, с которыми торгуем. На сегодняшний момент мы торгуем с Европейским союзом, Евразийским союзом и Российской Федерацией, где иное налоговое законодательство. У нас оно отличается в базовых элементах, оно радикально иное. Когда вы торгуете товарами с большими рынками, где другие правила экономической игры, то что делают обычно другие страны? Какая практика существует? Адаптируют свои правила под свою региональную специфику; определяют уровень налоговой нагрузки для того, чтобы что-то стимулировать, регулировать, потому что налоги выполняют несколько функций, и, как известно, не только фискальную. В этой связи налоговая нагрузка и налоговые правила, новое налоговое законодательство не совсем одно и то же. Безусловно, я не выступаю за то, чтобы налоги увеличивать, особенно в этих условиях. Но хочу отметить следующее: мы тоже являемся уникальной страной по другому фактору. После проведенной с 2003 года масштабной приватизации мы продолжаем все 13 лет поддерживать предприятия, в том числе и частные. Практически все предприятия дотируются путем того, что мы предоставляем цены на энергоносители ниже рыночных. Для нас поставляют энергоносители по одной цене, мы же продаем эти энергоносители хозяйствующим субъектам, в основе своей коммерческим предприятиям, по ценам ниже рыночных и разницу относим на долг государства.
Понятно, что ситуация была непростая в те годы, как и непростая сейчас. Понятно, что увеличивать нагрузку не представляется возможным. Но также нужно предопределять стратегию экономической политики: что будет через два-три года и какие будут перспективы.
Виталий Северский: К каждому предприятию нужно отдельно подходить…
Евгений Шевчук: Есть и такой индивидуальный подход. Правительство, в частности, уже применяет его года два-три, исходя из конкретных условий, потому что, действительно, рынки настолько сейчас нестабильные и эти последствия от ситуации на этих рынках на каждое предприятие настолько влиятельны. Получается, что Правительство работает как некая дежурная пожарная команда.Условно говоря, упала цена на металл, не покупают металл. Что делают в других странах при капиталистическом пути производства? Просто закрывают предприятие с учетом того, что оно неэффективно. Его никто не дотирует, оно обанкротится, его распродают или покупает новый собственник. В Приднестровье мы пытаемся поддержать эти предприятия для того, чтобы сохранить рабочие места. Поэтому в рамках закона снижаются цены на энергоносители, снижаются налоги, чтобы в первую очередь сохранить рабочие места. С одной стороны, Правительство не имеет права и возможности вмешиваться в деятельность частного предприятия, с другой стороны, последствия неработы этого предприятия сказываются на самом государстве с учетом возможного расширения безработицы.
Сейчас ситуация показывает следующее: по некоторым предприятиям даже государственная поддержка энергоносителями, снижением налогов уже не помогает. Это с учетом того, что такой уровень падения спроса на продукцию и проблем для вывоза соответствующей продукции. У нас уникальная ситуация. Она заключается в том, что мы можем вывозить продукцию только через Молдову, то есть оформлять документы на экспорт и у приднестровских, и у молдавских таможенных органов. К сожалению, экономические агенты подвержены не только двойному контролю, но и прохождению двойной процедуры сертификации, лицензированию в некоторых случаях и т.д. Молдавские органы порой применяли такую практику, когда по непонятным причинам не выдавались документы и ничего нельзя было вывести, например, в Российскую Федерацию. Такие факты тоже были.
Виталий Северский: Евгений Васильевич, соотношение частного и государственного в экономике – это очень интересный вопрос. Я думаю, мы его еще не раз затронем в ходе нашей сегодняшней беседы. Подсказывают, что есть у нас звоночек от нашего слушателя. Здравствуйте!
Звонок в студию: Здравствуйте!
Виталий Северский: Представьтесь, пожалуйста, и ваш вопрос.
Звонок в студию: Гриценко Василий Иванович – участник Великой Отечественной войны, инвалид.
Евгений Шевчук: Здравствуйте!
Звонок в студию: Здравствуйте! Евгений Васильевич, когда были выборы Президента, я агитировал людей голосовать за вас. Это первое. Второе. У нас республика маленькая – всего полмиллиона населения. По сравнению с Российской Федерацией, ни в какие, как говорится, рамки не укладывается. Вы посмотрите в Москве, в городской Думе, 45 депутатов.
Виталий Северский: Я прошу прощения, в чем суть вопроса?
Звонок в студию: А суть вопроса в том, чтобы уменьшить нагрузку на бюджет: необходимо сократить Верховный Совет в два раза, все Советы – районные, городские и так далее – тоже в два раза. Они будут чувствовать ответственность, это сократит нагрузку на бюджет, и будут сотни миллионов рублей сохранены. Чиновников, сколько у нас министерств, по три заместителя, а надо сделать одного. Это опять будет прибыль государству.
Виталий Северский: Идея понятна, то есть надо сокращать государственный аппарат, в том числе органы государственного управления, законодательную ветвь власти для того, чтобы было меньше расходов в бюджете.
Звонок в студию: Да, и второе. Вы посмотрите, у нас ведь как получается, что люди болеют, страдают, старые и немощные. Третью поликлинику, которая находится по улице 25 Октября, надо было обратно пенсионерам возвратить. Самое удобное место – не надо никаких пересадок, троллейбусы рядом, остановка. Надо возвратить эту поликлинику на место.
Виталий Северский: Хорошо, спасибо, поняли ваш вопрос.
Евгений Шевчук: Что касается сокращения расходов в бюджетной сфере в целом. Во-первых, сокращение такое проведено, сейчас могу впервые озвучить некоторые цифры. По сравнению с 2011 годом сотрудников бюджетной сферы и, в том числе, органов управления, в том числе силовых структур, стало у нас в республике на бюджетном финансировании на 5200 человек меньше. Это серьезное сокращение. Оптимизация структуры проведена. То же самое было проведено по министерствам и ведомствам. Да, конечно, пределов совершенству нет, можно рассматривать дальше моменты, но я приведу некоторые цифры. Например, в Министерстве иностранных дел было почти 89 человек, а сейчас чуть более 50-ти. Расходы, например, на одну командировку сотрудника МИДа сократились, по сравнению с 2011 годом, в 3 раза. При всем при этом мы помним: в 2011 году переговоры практически не велись. Расходы, к примеру, которые обсуждаются в социальных сетях, на командировки Президента, например…
Григорий Воловой: Чартерные рейсы, командировки и так далее…
Евгений Шевчук: Да, хочу сказать, что никаких чартерных рейсов бюджет не заказывал и не оплачивал никогда. Это раз. Второе. Расходы на командировки Президента в 2015 году и в 2011 году примерно в 2 раза меньше. Поэтому это больше притянутые за уши факты и передергивание фактов. Для чего это делается? Для политических целей, для определенных инструментов манипулирования общественным мнением. Но это далеко от реальности. Что касается министерств и ведомств: я хочу сказать честно, у нас особо желающих руководить министерствами и ведомствами тоже нет. У нас нет такого огромного кадрового потенциала, который бы демонстрировал, что у нас есть серьезный выбор. Это не только в исполнительных органах власти, во всех органах власти наблюдается такой «голод». Мы по некоторым министерским постам высокого уровня, будем говорить так, ищем людей или кандидатов на всех уровнях и в разных районах. Обращались несколько раз и к представителям депутатского корпуса: направьте, если у вас есть, предложения по министру или, может быть, даже по вице-премьеру. К сожалению, особо желающих пойти поработать нет в условиях, когда министерство финансируется только на заработную плату, и так практически все органы власти в основе своей. Больше для реализации прямых функций ничего не финансируется, даже недавно закупку бумаги не финансировали. То не так-то легко отвечать за масштабные вопросы при том уровне финансирования заработных плат и других расходов. А проблем много. Например, потребности Министерства здравоохранения по медикаментам финансируются на 25 процентов от того, что требуется. Понятны последствия этого факта финансирования: люди недовольны, люди пишут жалобы в Министерство. Руководители Министерства находятся в такой агрессивной среде, потому что надо отвечать: почему не могут провести полный объем тех или иных медицинских услуг, потому что нет медикаментов и так далее. Поэтому есть кадровый голод, и этот кадровый голод не только в бюджетной сфере, и в бизнесе тоже есть проблемы с кадрами. При всем при этом в бизнесе на высокопоставленных должностях крупных корпораций и некрупных, и в банках зарплаты гораздо выше, чем в бюджетной сфере, и это известный факт.
Что касается депутатского корпуса, то хочу сказать, что так уже сложено законодательство Приднестровской Молдавской Республики, что возможная оптимизация депутатского корпуса базируется на решении самого депутатского корпуса. То есть это нужно иметь политическую волю, принять решение, допустим, к следующим выборам уменьшить количество избирательных округов. Такие инициативы ранее были предложены. Эти инициативы просто не поддерживались. Поэтому количество округов, количество депутатов, в частности, сохранилось. Да, есть точка зрения, что 43 – это много, некоторые говорят, что 43 – это мало, нужно двухпалатный парламент вернуть, чтобы было 82 и так далее. У нас депутатский корпус составляет более 1000 человек депутатов всех уровней по всей республике. Здесь есть необходимость оптимизации, потому что, например, в Белгородской области, если сравнивать по уровням, количество депутатов поменьше на количество населения в пропорции. Поэтому это вопрос конкретных органов власти, которые должны рассматривать эту проблему комплексно. Что касается исполнительных органов власти, то я уже сказал, какое сокращение было проведено и в силовых структурах, и в исполнительных органах власти. При всем при этом отмечу, что лозунги о том, что нужно сократить командировочные, что найдем деньги, – это просто лозунги, под которыми нет фактических аргументов. Приведу в пример еще один момент: у нас расходы в республике, в основе своей, социально направленные, были и есть. У нас 71 процент расходов – это образование, здравоохранение и социальная защита. Поэтому расходы на все иное: правоохранительные органы, силовые структуры, судебные органы власти – это 29 процентов. Ситуация говорит о следующем: Приднестровье, проводя социально ориентированную политику, не проводит широкомасштабного закрытия школ, оптимизацию структур по селам, как это делают в Молдавии, как делают в Украине и так далее. Поэтому для местных бюджетов и сложно, когда уменьшается количество населения, уменьшается количество детей, приходится поддерживать те же самые стабильные расходы на преподавателей и так далее. Но это государственная политика, направленная на поддержание жизни в сельских населенных пунктах. И это основное направление. Необходимо оптимизировать и улучшать качество администрирования расходов, повышать их эффективность, и на это были направлены усилия органов государственной власти. Сейчас мало кто помнит, что, например, при оптимизации работы исполнительных органов власти за те же деньги больше работ стали проводить, например, дорожники. Некоторые дорожно-строительные управления за те же самые средства, допустим, с 2012 года делали на 27 процентов больше объемов работ. Это уже элементы оптимизации, хотя расходы не уменьшены, но сделали больше работы за те же средства. При этом в любом государстве есть проблемы с эффективностью использования бюджета – мы видим это по информации из Молдавии, Украины, Российской Федерации. Нужно совершенствовать эти процедуры, и на это направлены усилия Правительства, Верховного Совета, и других органов государственной власти.
Виталий Северский: Напомню, что у нас в студии Президент Приднестровья Евгений Васильевич Шевчук. Телефон прямой линии: 73-1-73. Нам поступают вопросы не только по телефону, но и в чате. Один из них я сейчас зачитаю. Сообщение от Марины: «Здравствуйте! В связи с ожидающимся курсом рубля в республике хочу задать следующий вопрос. Моя мама является сотрудником бюджетной сферы. В 2015 году заработная плата выплачивалась в размере 70 процентов, следовательно, государство взяло на себя обязательство выплатить задолженность по заработной плате. Вопрос такой. Есть кредит в сбербанке, есть кредит по задолженности зарплаты тоже, как я понимаю, в сбербанке, так почему нельзя сделать взаимозачет кредита и долга. Если есть такая возможность, прошу помочь. Заранее спасибо». Я так понимаю вопрос в первую очередь касается этих накопленных долгов государства перед бюджетниками.
Евгений Шевчук: На сегодняшний день долги зафиксированы. Это предопределяет то, что это долговые обязательства государства. Долги в проекте бюджета запланированы в расходы, то есть они запланированы для финансирования в 2016 году, и сейчас идет работа по поиску источников для обеспечения этих расходов. После принятия бюджета будет уже очевидно, каковы возможности для финансирования этих долговых обязательств. Сейчас, когда бюджет не принят, говорить о сроках возврата преждевременно.
Напомню, сейчас финансирование осуществляется по уровню 1/12 от уровня прошлого ГОСТа в связи с непринятым бюджетом. Поэтому в этой части будем ожидать принятия бюджета.
Что касается зачета, допустим, с коммерческим банком. Коммерческий банк все равно функционирует на принципах наличия собственных доходов, получения и извлечения прибыли. Коммерческий банк сейчас участвует в формировании бюджета немного в другой стезе, будем говорить так. Он, в частности Сберегательный банк, ранее участвовал, потому что Сберегательный банк все свои доходы направлял собственнику, которым юридически являлся центральный банк, а центральный банк 50 процентов прибыли по ранее принятому решению направлял в республиканский бюджет. Он и так отдает доходы в республиканский бюджет. Вместе с тем у некоторых людей есть серьезные проблемы, допустим, с кредитами. Взяли кредит и не возвратили, может быть, какая-нибудь уникальная семейная ситуация. Необходимо индивидуально рассматривать эти проблемы, чтобы просто помочь людям. Если такая проблема есть, то нужно обратиться к главе государственной администрации города и района с ее обоснованием. На местах заместители глав администрации по социальным вопросам должны изучить объективность, достоверность этой информации и уже вынести предложение на Правительство или Министерство экономического развития для того, чтобы попытаться решить те или иные проблемы, потому что бывают в жизни очень кризисные ситуации. И мы будем изыскивать пути, как оказать помощь в этой ситуации. Хочу сказать однозначно: выплатить сейчас 300 миллионов рублей одномоментно, без наличия доходов просто-напросто невозможно.
Виталий Северский: У нас сразу два вопроса от работников Молдавского металлургического завода. От Елены и Дмитрия. Они спрашивают о том, будет ли оказана помощь заводу и возобновит ли он деятельность в ближайшее время? В сущности, от двух респондентов один общий вопрос.
Григорий Воловой: Евгений Васильевич, пока Вы думаете над ответом. Я был на Вашей встрече с членами Общественной палаты, Вы там очень интересно говорили о работе Молдавского металлургического завода. Это действительно так, что на ММЗ по современным критериям, которые в мире относятся к таким предприятиям, как он, должно работать не более 700–800 человек? У нас работает, если мне память не изменяет, более 2000? Как поддержать предприятие на современном уровне? Как сохранить его конкурентоспособность и в то же время сохранить столько людей на производстве?
Евгений Шевчук: Я скажу об общей ситуации вокруг Молдавского металлургического завода. К сожалению, вокруг ММЗ сейчас больше политики, чем экономики. И, на мой взгляд, это уже связано с очередными президентскими выборами, которые состоятся в декабре. Я думаю, что в рамках подготовки к ним принята уже некая концепция. Похоже, что это так, то, что в окружении Президента есть друзья, а они по жизни у всех есть…
Григорий Воловой: Кому повезло.
Евгений Шевчук: Кому повезло. Но в любом случае, в какой-то книге писали: «Если вы нормальный человек, то, как минимум, двое друзей у вас должно быть». Да?
С учетом этого, на мой взгляд, вокруг ММЗ больше политики. На мой взгляд, идут попытки дискредитировать руководство завода, принятые государственные решения по Молдавскому металлургическому заводу. Но таким образом подрываются экономические возможности предприятия справиться с теми рисками, которые на сегодняшний день есть. А они объективно есть на рынке металла и на рынке металлургии. Здесь не надо быть большим специалистом, а зайти в Интернет и посмотреть, сколько стоил по готовой продукции металлолом полгода-год назад и сколько он стоит сейчас. Вы увидите эти «ножницы», которые на сегодняшний день имеются.
Первый тезис, который был вброшен и является недостоверным, о том, что органы государственной власти каким-то образом выдавили российского инвестора с Молдавского металлургического завода. Это лозунги – а по-другому их не назовешь, – и они являются недействительными. У нас есть документы, которые подтверждают, как переходили права собственности, как завод вернулся в государственную собственность. Никто никого не выдавливал. Представители собственника сами заявили такую позицию, и это, кстати, отражено в документах Верховного Совета. При обсуждении на сессии Верховного Совета эти вопросы обсуждались в закрытом режиме. Странно, что депутаты, которые принимали решение по этому вопросу, голосовали, которые слышали все эти аргументы, потом под выборы заняли другую немного позицию, говорили совсем обратное, чем то, что говорилось на сессии. Здесь больше политики, чем экономики.
Второе – то, что по ММЗ является таким основополагающим фактором. На сегодняшний момент для любого цикла производства необходимо привлечение соответствующих финансовых ресурсов. Это всем прекрасно понятно. Когда завод перешел в государственную собственность, возник вопрос: где взять соответствующие финансовые ресурсы, чтобы приобрести металлолом. Основным сырьем является металлолом, его нужно много приобретать, чтобы был непрерывный цикл. Я не хочу внедряться в технические тонкости. Но хочу сказать, что для этого необходимо примерно 15–20 миллионов долларов. Так как у государства этих средств не было, то удалось найти людей, которые привлекли собственные ресурсы, запустили в оборот данный завод. Завод проработал, попал в сложнейшую ситуацию на рынке.
Кстати, на металлургическом рынке периодически такие ситуации возникают. Эта ситуация была и в 2008 году, когда металл, готовая продукция стоила более 1000 долларов, потом цена резко упала. Эта было чуть ранее. Напомню, в 1998 году был такой кризис, и он периодически возникает. Нужно понимать, что при капиталистическом пути развития страны перманентно сталкиваются с рядом проблем. Это перепроизводство товаров, разрыв между спросом и предложением, когда предложение бывает больше, чем реальный спрос. На сегодняшний день всем известно, что Китай производит столько металлургической продукции, что может удовлетворить, по большому счету, потребности всей Европы, в том числе Российской Федерации, если развернуть на полную мощность.
Григорий Воловой: Только пусти его туда.
Евгений Шевчук: Да, только пусти. Поэтому страны начинают проводить протекционистскую политику, то есть закрывать свои рынки для того, чтобы защитить своих производителей. Там целый серьезный комплекс проблем вокруг завода. И эти проблемы должны решаться по-государственному. Мы действительно оказываем поддержку Молдавскому металлургическому заводу где-то уже более двух лет, и это было еще при прежних собственниках, потому что завод работал тогда в таком «рваном» режиме. Он месяца два работал, месяца три собирал металлолом, потом опять два месяца работал и т.д. То есть он нестабильно работал и формировал убытки. Убытки формировались примерно в сумме 2 млн 400 долларов в месяц. Там сравнительно высокие зарплаты по отношению, например, к бюджету. Фонд оплаты труда там был примерно до 2 миллионов долларов.
Эксперты, которые проводят анализ для уменьшения затрат производства в сравнении с другими предприятиями, находящимися в Европе, других странах, пришли к выводу, что, действительно, такой завод при полной загрузке должен быть обеспечен рабочим персоналом в количестве около тысячи человек. Некоторые говорят – 700, некоторые – 800. Это в два раза меньше, чем на сегодняшний момент работает на заводе. И мы видим, что собственники стремятся повысить эффективность производства, применяя новые механизмы, новые станки, которые фактически приводят к чему? Высвобождению значительного количества людей.
В Тирасполе, к примеру, Тиротекс во времена СССР имел численность работников, если мне не изменяет память, около 10 000 человек, сейчас же –чуть более 2000. Почему? Потому что новые механизмы, технологии предопределяют уменьшение доли ручного труда, больше автоматизации производства, снижение себестоимости. Собственник вкладывает в новые технологии, чтобы за счет снижения себестоимости удержаться на внешних рынках. Но у прогресса есть и обратная сторона. Она заключается в том, что с применением более современных технологий доля ручного труда уменьшается. И это проблема не только Молдавского металлургического завода, Тиротекса. Это проблема всех предприятий. Они хотят удержаться на рынке, поддержать конкурентоспособность. Поэтому применяют новые технологии, которые снижают себестоимость, но повышают качество производимой продукции.
К сожалению, ММЗ находится в сложнейшем положении. Предварительно – расчеты еще идут – за 2015 год завод понес убытки в среднем от 10 до 20 миллионов долларов. Цифры пока предварительные. Ситуация показывает, что без государственной поддержки он не сможет вообще существовать. Он должен был быть остановлен еще пару лет назад. Мы с прошлым собственником принимали промежуточное решение о поддержке предприятия, и если бы эта поддержка не была оказана, то предприятие уже стояло бы два года.
Обращаясь к сотрудникам ММЗ, хочу сказать, что Правительство и Администрация Президента продолжают поиск механизмов, которые позволят получить ресурсы для приобретения металлолома и запуска нового цикла производства. Напомню, что проблемы по поставкам металлолома есть. Металлолома, который собирается в Молдове и Приднестровье, недостаточно. Его приходится покупать на Украине. А там есть свои правила и соответствующее квотирование. К тому же, с 1 января 2016 года Украина отменила некоторые элементы по порядку железнодорожного сообщения. Например, у нас перестали существовать станции «Слободка-экспорт» и «Кучурган-экспорт». Мы это расцениваем, как нарушение обязательств в рамках соглашения по железной дороге между Молдовой и Приднестровьем. Свою позицию об этом мы заявили. И это несет соответствующую дополнительную нагрузку на наши предприятия.
Но пока с нашим партнером в Кишиневе не удалось даже обсудить этот вопрос в силу тех причин, которые вы наверняка знаете. Поэтомудля государственной политики стратегическим направлением в целом является поддержание всех предприятий на территории Приднестровья независимо от формы собственности в рамках тех ресурсов, которые у государства есть. Они небезграничны. В основном это налоговая политика, то есть снижение каких-то налогов, предоставление энергоносителей по более низким ценам, чтобы в этот кризисный момент предприятие устояло. Подчеркну, что кроме этих параметров предприятиям часто необходимы кредитные ресурсы на оборотные средства. Если будут найдены ресурсы на оборотные средства, то можно говорить о каких-то перспективах. Нужно эти денежные ресурсы искать.
Виталий Северский: Но есть такие досужие размышления о том, что неплохо было бы найти инвестора и отдать ему этот завод. Хотя понятно, что в условиях падающего рынка вряд ли кто-то заинтересуется таким предприятием. И многих также интересует вопрос финансового состояния компании, которая в прошлом году взяла товарный кредит. Каково в этом смысле положение завода, в своей нынешней ситуации способен ли он привлекать кредиты?
Евгений Шевчук: Компания, которая привлекла кредиты для оборотных ресурсов, понесла убытки. На сегодняшний момент для того, чтобы приобрести металлолом для нового цикла производства (потому что в этом году они металлолом не завозят), необходима, как ранее озвучивалось, сумма от 15 до 20 миллионов долларов. Вот в чем основная задача.
Что касается «найти иного собственника». Раскрою определенную информацию: Правительство ищет возможности контактов по направлениям: где бы найти постоянного поставщика металлолома и постоянного покупателя готовой продукции. Сейчас даже постоянных покупателей по нормальной цене сложно отыскать. Если цена на металл в марте прошлого года составляла порядка 520 долларов, то сейчас – в районе 300 долларов, а металлолом покупали летом 2015 года, завозили его из Украины по цене от 220 до 250 долларов из расчета стабильной работы предприятия в осенне-зимний период. Когда вы накопили остатка примерно 90 тысяч тонн металлолома, привозите большое количество металлолома и потом цена на готовую продукцию падает, то у вас получаются соответствующие «ножницы».
Более того, хочу подчеркнуть, что при переходе в государственную собственность руководству завода была поставлена задача – не сокращать людей. Сразу обсуждался вопрос об эффективности производства, и было принято государственное решение – не сокращать людей. Для меня ситуация в Рыбнице – это больной вопрос, меня это интересует. Мы до конца марта должны принять соответствующее решение по поддержке завода, часть решения Правительство уже приняло: есть определенные долги по потребляемым энергоносителям, по 2015 году Правительство дало рассрочку по их оплате для данного завода, но этого мало, чтобы запустить производство по новому циклу.